Моя пылкая любовница - Страница 4

Глаза Джулианны широко распахнулись. Пендрагон печально покачал головой:

— Понятно — и то и другое. Однако пороки вашего брата — вовсе не мое дело.

— Вообще-то я думаю, что в данных обстоятельствах и ваше тоже. Не могу оправдывать опрометчивое поведение Гарри, но могу вас заверить: он искренне сожалеет о том, что натворил. И обещаю, он сделает все, что в его силах, чтобы это исправить, если у него будет такая возможность. Вы производите впечатление разумного человека. Может быть, вы не откажете ему в отсрочке? Допустим, еще девяносто дней…

— Прошу прощения, миледи, но к чему это приведет? Если Аллертон не нашел денег сейчас, вряд ли он раздобудет их через три месяца. Результат получится один и тот же.

— Но каждый человек заслуживает доли сострадания!

— Безусловно, и поэтому в этом прекрасном городе множество превосходных церквей и благотворительных организаций. Ну, а я управляю инвестиционной компанией, и у меня нет привычки безрассудно оказывать любезности.

Усилием воли Джулианна подавила дрожь. Гарри прав, думала она, у этого человека нет сердца.

Пендрагон расслабился в своем кресле.

— А теперь будет ли мне позволено задать вам один вопрос?

— Разумеется.

— Мне любопытно узнать, что думает ваш муж о том, что вы явились сюда вместо брата. Или ему тоже неизвестно об этом визите?

Джулианна застыла.

— Я вдова, сэр. И решения принимаю сама.

— Что ж, это многое объясняет.

Его замечание ее задело, но она решила не обращать на него внимания.

— Если вы отказываетесь дать моему брату отсрочку, — продолжала Джулианна, — я готова предложить вам альтернативную форму выплаты. — Развязав ридикюль, она сунула руку внутрь. — Вот здесь список нескольких очень хороших картин, принадлежащих лично мне. В том числе оригинал Тинторетто и исключительной красоты Караваджо. Старые работы большой ценности. — Она передала Дракону список и снова начала рыться в ридикюле. — Кроме того, я принесла с собой несколько драгоценностей. Ожерелье, браслет и серьги — комплект, подаренный мне покойным мужем во время нашего супружества. Сапфиры и бриллианты стоят не менее пяти тысяч фунтов. Они принадлежат только мне и никоим образом не относятся к неделимому имуществу мужа.

Открыв бархатный мешочек, она вытащила драгоценности и разложила их на столе. В живом свете свечей камни сверкали и переливались.

Пендрагон наклонился вперед:

— Они великолепны.

Воодушевившись, Джулианна решила чуть надавить:

— Я сделала подсчеты и пришла к выводу, что эти драгоценности не полностью покрывают ссуду, взятую моим братом. Но если вы согласитесь принять их сейчас, я обещаю выплатить вам оставшуюся тысячу фунтов наличными первого апреля. Видите ли, к тому времени на мой счет поступит мое квартальное содержание.

Пендрагон отложил в сторону список картин, переплел пальцы, пристроил на них подбородок и стал рассматривать сидевшую напротив женщину.

Она просто великолепна, размышлял он, красивая, изящная и так полна искренней живости и оптимистической надежды. Как жаль, что ему снова придется ее разочаровать!

Какой же глупец этот Аллертон! О чем думал этот беспечный щенок, с такой легкостью поставив под угрозу благосостояние и репутацию своей семьи? Даже если граф вовсе не знает о том, что его сестра сегодня пришла сюда, этот юный лордик заслуживает только одного — хорошей порки за свое безответственное поведение.

Леди такого изящества и очарования, как Джулианна Хоторн, не должна обсуждать финансовые проблемы с мужчиной, подобным ему. Она вообще не должна обсуждать деловые вопросы. Она должна сидеть дома, пить чай в кругу своих элегантных подруг, смеяться, рассказывать забавные истории, а не находиться тут, в кабинете незнакомого мужчины, и не лезть из кожи вон, чтобы всучить ему свои драгоценности.

Пытаясь говорить твердо, но вместе с тем любезно, он произнес:

— Это очень красивые вещи, миледи. Однако они недостаточно ценны, чтобы покрыть неоплаченные обязательства вашего брата.

Ее хорошенькие губки приоткрылись. Его взгляд словно приковался к ним — так летит мотылек на огонь. Не в силах удержаться, он мысленно пришел к выводу, что они пухлые, розовые и столь же соблазнительные, как спелая июньская клубника. И мягкие. О, они выглядели настолько нежными, что посрамили бы и шелк!

Стряхнув с себя внезапный прилив вожделения, Дракон вернулся к обсуждаемому вопросу.

— Драгоценности нуждаются в оценке, — сказал он. — Если считать, что камни настоящие…

Ее глаза оскорбленно сверкнули.

— …в чем я не сомневаюсь, — добавил он, — полагаю, весь комплект будет стоить чуть больше двух тысяч фунтов.

— Всего? Но ведь…

— Перепродажа, ваше сиятельство. Человек платит в ювелирной лавке намного больше, чем драгоценности в действительности стоят. Что до картин, то искусство, даже изобразительное искусство, очень невыгодный товар. Потребуются месяцы, чтобы продать ваши картины, и скорее всего намного дешевле, чем вы их оцениваете.

Углы ее губок печально опустились, прелестные карие глаза исполнились разочарования.

— У меня есть и другие вещи, которые смогут покрыть разницу, — заторопилась Джулианна. — Очень хороший комплект серебра, и еще библиотека моего мужа…

Он вскинул руку:

— Прошу вас, не продолжайте. Все это бессмысленно. Даже если бы все названные вами вещи стоили столько, сколько вам кажется, они все равно не смогут покрыть расписок вашего брата.

— Ноя не понимаю почему, — залепетала Джулианна.